Омский «ЧАТ» радует разнообразием форм и жанров #Культура #Омск

Дата публикации:_3 апреля 2023 16:56 Источник фото:_ Александр Труш

Второй день фестиваля моноспектаклей «ЧАТ» стал самым насыщенным: в Лицейском театре показали три спектакля.

В первой половине дня главными зрителями стали младшие школьники и их родители. Детский театр «Вера» из Нижнего Новгорода предложил, как было обозначено в программе фестиваля, «интерактивное кулинарное шоу» (6+). Проходило оно в литературной гостиной театра, где к приходу зрителей уже была оборудована кухня: на одном столе – плита с большой кастрюлей, на втором – кастрюльки поменьше с уже подготовленными к приготовлению супа овощами. Встречала гостей не только актриса Анастасия Дудоладова. В сторонке, у одного из столов присел на табурет Валерий Петенев.

Началось все в обозначенном жанре: Анастасия, как и подобает ведущей кулинарного шоу, надела поварской колпак, дети подсказали ей, где заправить под колпак выбившиеся пряди волос. Ведущая завела разговор о правильном питании, о том, чем полезен тот или иной овощ. Дети с готовностью участвовали в разговоре, рассказывали о своих любимых блюдах (овощей среди них, правда, не было). Вот уже и лук был обжарен, Ведущая начала засыпать в кастрюлю картофель, и тут...

Одна картофелина, почему-то неочищенная, упала на пол, покатилась в сторону маленьких зрителей. Анастасия подхватила её, начала рассматривать, предложила придумать, на кого похожа картофелина. Да ведь на маленького поросенка! Вот этот нарост – словно пятачок. А если вставить пару перчинок, получатся глазки. А вот так, с помощью ножа, можно и ушки сделать. Конечно, это маленькая свинка!

И тут кулинарное шоу сломалось! Анастасия начала рассказывать историю девочки Лины и её свинки Фриды: девочка выходила ее, умиравшую от голода, потому что другие, более сильные поросята, отталкивали малышку от матери. Девочка и свинка стали неразлучны, Фрида подрастала и всегда была рядом с Линой.

Впрочем, суп продолжал вариться, всё новые овощи закладывались в кастрюлю. Но и рассказ продолжался: в жизнь семьи Лины вторглась Вторая мировая. Семье пришлось и по лесу скитаться, и в погребе отсиживаться... Многое стало меняться. Всегда добрый папа вдруг набросился на Фриду: она добралась до последнего мешка картошки и кое-что оттуда съела. А когда в городке появился точильщик ножей, Лину почему-то на целый день отправили к тетушке. Когда она вернулась, Фриды нигде не было. Что с ней случилось? Зрители узнали только, что девочка допоздна просидела в обнимку с мамой, они о чем-то долго шептались...

Тут и суп доварился. Гостей пригласили к столу. Ребята уплетали картофельный суп за обе щеки, некоторые и от добавки не отказались. Да и взрослым он пришелся по вкусу. А потом, уже без детей, началось обсуждение спектакля. Оно продлилось едва ли не дольше самого представления.

Анастасия Дудоладова рассказала, что впервые увидела спектакль по пьесе Кремера и Шауса в немецком театре и очень захотела сделать спектакль по ней в своем. Подготовка шла несколько лет, ведь сначала текст надо было перевести. Для этого Анастасия даже училась на курсах художественного перевода Ольги Варшавер, сама перевела пьесу, не сразу нашла режиссера, который бы взялся за непростой проект, где одна история — приготовление супа – развивается параллельно с другой. Решился на это лишь начинающий режиссер Андрей Богданов.

Собственно, уместность этих параллельных линий повествования и обсуждалась больше всего. С одной стороны, понятно, что здесь использован эффект обманутого ожидания, за счет которого именно та история, которой зритель не ждал, и становится главной. С другой – предварительное обозначение жанра как шоу могло кого-то и оттолкнуть. Одна из зрительниц сказала, что ее дочь именно поэтому не пошла на спектакль. Не все согласились и с открытым финалом.

Зачем от незавершенной истории резко перешли к трапезе? Не заедают ли дети этим супом осмысление рассказанного? На это, по-моему, отлично ответил один из зрителей:

Днем, уже на сцене, состоялся спектакль омского Центра современной драматургии «Ботинок, Маша и прочие вещи» (16+) по пьесе Ирины Горбуновой. Представляя проект, ведущие выразили уверенность в том, что лаборатория моноспектаклей была организована ЦСД специально для участия в фестивале «ЧАТ». Зрители оценили шутку аплодисментами.

Этот спектакль действительно вырос из лабораторного эскиза и уже с ноября прошлого года идет в репертуаре ЦСД. Увидеть его можно не часто, ведь исполнитель – Алексей Горбунов – прежде всего, актер театра «Арлекиин». И это принципиальный момент: режиссер Ярослав Максименко оценил его опыт кукловождения, в результате вещи – порванный ботинок, шарф-снуд, сумка со сломанным замком, пальто – стали партнерами актера.

Он рассказывает-вспоминает историю своей первой, еще школьной любви. Они были такими разными с девочкой Машей: он любил стихи Бориса Рыжего, она – Анны Ахматовой.

«О чем могут писать женщины? Только о любви!», – когда-то усмехался он. Но постепенно понял: все стихи – о любви. А как о ней рассказывать, если ты – не поэт? И если понимаешь, что прошлого не вернуть? Это так больно, что лучше спрятаться за вот эти напоминающие о прошлом вещи, отдать им свой голос, сделать их смешными свидетелями той первой любви. Так и происходит. И от этого история становится еще пронзительнее.

Нет, не нам рассказывает герой свою историю, а себе. Только так он может «закрыть гештальт» и жить дальше.

«Этот монолог помогает герою понять себя, свой внутренний мир», – говорила на обсуждении спектакля одна из зрительниц. И все же воспоминание об ушедшей любви останется с ним навсегда. Не случайно саунд-треком спектакля стала песня «Лучшее» рок-группы «Дайте танк (!)»: «А вдруг счастливым я был вчера, а мне не сказал никто?».

Завершился фестивальный день трагикомедией «Курьер» (16+) «Текст-театра» из Санкт-Петербурга. И автор текста, и исполнитель – Михаил Кудрин. Режиссер – Григорий Печкысев.

Начинается все вполне себе комедийно: мы, уже ожидая начала спектакля, слышим, что в фойе идет какой-то нелепый разговор. Некто объясняет служительнице театра, что по этому адресу заказана доставка пиццы, и пришедший должен найти заказчика. Так в зале появляется типичный курьер. Разве что велосипед его необычен: украшен гирляндой лампочек и еще какими-то неясного назначения «приблудами».

Заказчик так и не находится: хотя зрители активно пытаются угадать кодовое слово, это никому не удается. Вскоре выясняется, что это и невозможно, поскольку курьер – и есть заказчик. И ему особенно приятно, что получить свой заказ он может именно на сцене театра, на глазах зрителей.

И эта смесь возвышенного тона и ничтожного содержания, конечно, вызывает смех. Дальше – больше. Мы начинаем подозревать, что парень-то – не в себе. То он про сигналы из космоса рассказывает, то спорит с соседом Искандером, которого, как выясняется, уже и в живых нет. То уверяет нас, что родился курьером, а значит, именно это – его предназначение. И вообще – это самое главное занятие на свете: доставлять.

«Я – доставляю!», – с гордостью говорит он. Но в процессе этих действительно смешных рассуждений, мы понимаем, что с парнем прямо сейчас происходит неладное. Действительно ли он уверен в своей курьерской миссии? Или хочет бросить это занятие? Должен ли курьер, как он провозглашает, «обязательно быть влюблен», или влюбленность – это то, что помогает смириться с ничтожностью своего положения? И отменяет ли эту ничтожность то, что на самом деле наш курьер – вовсе не доставщик пиццы?

Вначале он нам рассказывал, почему считает, что родился курьером: он был обнаружен на дороге рядом со своим велосипедом с разбитой головой и без памяти. Это стало его вторым рождением. Он даже своего прошлого имени не помнит, и курьерство – единственная возможность как-то жить. Но в конце, когда он, отвергнутый девушкой, которой доставлял заказы, готов отказаться от своей миссии, на его велике вдруг загорается странная кнопка. Нажав на нее, наш курьер слышит голос... из космоса. Ему сообщают, что прерванная с ним связь восстановлена, и он может возвращаться в некий Центр, поскольку успешно выполнил свою миссию: доставил на планету Земля вещества, которые спасут ее от глобального потепления. Его благодарят за то, что он уже в шестой раз спас эту планету, и сообщают, что он обязан вернуться и продолжить работу. Но наш курьер вдруг вспоминает, что имеет право на выходной, о чем и уведомляет свое неземное руководство...

Уже на обсуждении, рассказывая о том, как появилась сама идея этой истории, Михаил Кудрин рассказал, что ему захотелось испробовать театр «скрытого действия», когда главное происходит не снаружи, не в событиях, а внутри героя. Надо признать, что у него это получилось. Не все, правда, согласились с тем, что переход на «космический» уровень остался комедийным, а не стал возвышенно-трагическим. Режиссер Григорий Печкысев на это сказал, что с интересом посмотрел бы другой спектакль по этой пьесе, где все было бы на трагической ноте. Да, это, как говорится, дело вкуса.

А вот то, что театр крупным планом показал представителя нового социального типа – явная заслуга спектакля. Член экспертного совета фестиваля театровед Павел Руднев отметил, что когда-то Островский вывел на сцену купца, Горький – босяка, а Кудрин – курьера. Тут, конечно, вспомнили и драматурга Дмитрия Данилова, в пьесе которого курьеры тоже доставляют отнюдь не пиццу. Что ж, лестное и обязывающее сравнение.

Не знаю, станет ли Михаил Кудрин выдающимся драматургом. Несомненно одно: его курьер доставил не только пиццу и спасительный для планеты Земля состав, но и большое удовольствие зрителям.

А «ЧАТ» продолжается! Чем еще он нас удивит?

Елена Петрова