Омский ТЮЗ начал сезон с «Преступления и наказания» #Культура #Омск

Дата публикации:_Сегодня 13:50 Источник фото:_ Полина Козлова

Сложное и неканоническое решение спектакля (16+), но верное духу романа Достоевского, представили на сцене Дома актера.

Думаю, любой человек старше 15 лет, даже если он не читал Достоевского, при упоминании о «Преступлении и наказании» вспомнит превратившееся в мем «Тварь ли я дрожащая или право имею?». Звучит этот вопрос и в премьерном спектакле (16+) Омского ТЮЗа по роману классика. Вернее, «по мотивам романа», как обозначено в программке. И действительно, краткого пересказа сюжета здесь нет. Не уверена даже, что не читавший роман школяр поймёт взаимосвязь всех эпизодов, но уж точно почувствует неистовый поиск Раскольниковым самого себя, увидит процесс «самоосуществления» личности, как сказал бы философ-экзистенциалист. Не случайно же режиссёр Дмитрий Акимов назвал жанр спектакля экзистенциальной драмой.

Ответ на вопрос: «Тварь ли я дрожащая?» зритель видит: Раскольникова почти всё время сотрясает болезненная дрожь. Но это не содрогания страха, боязни «преступить», а муки «одичалой совести», которая конфликтует с «идеей» о том, что, совершив преступление, можно много добра совершить. Что победит: идея или совесть? Поиск ответа на этот вопрос и становится содержанием спектакля.

Собственно, внутрь сознания Родиона Раскольникова (Иван Павлов) мы и попадаем уже в самом начале спектакля. Все персонажи рассаживаются вдоль сцены, а Родион, стоя в стороне, слушает их почти беспорядочные реплики, складывающиеся в монолог. Его монолог. Эти голоса в его голове, кажется, и управляют им. Один из них, конечно, в наполеоновой треуголке, которую «голоса», передавая друг другу, в конце концов водружают на голову Раскольникову. Они и к старухе-процентщице его отправляют, и топор ему вручают...

Этот Раскольников в попытках «самоосуществления» словно бы душевно нездоров. И попадающие в его орбиту люди, кажется, тоже «искривляются», становятся его мыслью о них. Вот процентщица Алёна Ивановна вдруг начинает сама провоцировать Родиона на убийство. Ларисе Яковлевой отлично удаются эти филигранные переходы от делового разговора о закладе к змеиным интонациям искусителя. Впрочем, тут и свет помогает: художник по свету Александр Рязанцев делает так, что мы в одно мгновение попадаем из квартиры Алёны Ивановны в темноту сознания Раскольникова, искушаемого желанием осуществить свою идею.

Самый странный персонаж здесь, конечно, Свидригайлов (Александр Карпов); он словно бы выходит из подсознания Раскольникова. Его откровения похожи и на наслаждение собственным падением, и на попытки избавиться от мук совести; не случайно он в ходе разговора укладывается на кровать Раскольникова как на фрейдову кушетку, а из подушки сооружает треуголку и водружает себе на голову, мол, и я – Наполеон. «Вы сумасшедший?» – задаёт риторический вопрос Раскольников. Свидригайлов не спешит отвечать, но, прощаясь, напоминает, что они в чём-то «сходятся». А в последнюю свою встречу они оказываются связанными одной верёвкой, такой, на которой и повеситься можно...

В поведении Порфирия Петровича (Кирилл Фриц) Раскольников всё время видит иезуитское коварство и, считывая его в обволакивающих протяжных интонациях следователя, не ведётся на его речи. Здесь, в полицейском участке, в выступлениях Порфирия в окружении «кордебалета» из коллег-полицейских Раскольников видит лишь «приёмы» и не поддаётся им. По крайней мере, ему так кажется. А вот когда Порфирий приходит к нему домой с предложением явиться с повинной, он совсем другой, без «прыжков и ужимок», и Родион понимает: это всерьёз.

Подчёркнуто манерна, ненатуральна квартирная хозяйка Амалия Ивановна (Таисия Галочкина). Таково уж представление о ней Раскольникова. Отвратителен в своём цинизме Лужин (Данил Супрун), до смешного жалок Лебезятников (Димитрий Пономарёв). Но только до того момента, пока не возмущается публично подлости Лужина: благородный порыв превращает его из карикатуры в человека.

Зрителя всё время перемещают из «объективной» реальности в «представления» о ней, в жизнь сознания. Так, пока Мармеладов (Евгений Сизов) рассказывает Раскольникову историю своей семьи, Родион «видит» (и зрители вместе с ним), как Соня (Алёна Озаровская) получает злополучный «жёлтый билет». А квартальный надзиратель (Владимир Крутов) зачитывает ей её «права и обязанности»; видит, как приносит она первый свой заработок, как эта жертва сближает Соню и Катерину Ивановну (Ирина Коломиец). Не случайно ведь во сне об избиении лошади Раскольников видит, что побои обрушиваются на обузданную Соню, а в сцене гибели Мармеладова смертельную повозку тянут и Соня, и Катерина Ивановна. И так понятны становятся потом предсмертные слова Катерины Ивановны: «Заездили клячу! Надорвалась!».

Фоном всему этому становится и любопытная, и равнодушная толпа, распевающая и на гулянке, и на поминках частушки, как «целый год жену любил, а потом её убил». Но и в этом безумном мире есть люди, не равные ему. Даже в больном восприятии Раскольникова они остаются верны себе, а не чьим бы то ни было представлениям о них. Это сестра Раскольникова Дуня (Галина Забора), их матушка (Анна Сосой), друг Разумихин (Кирилл Соколовский) и, конечно, Соня Мармеладова.

Именно её искренности и чистоте доверяет Родион. Её просит читать о воскресении Лазаря. И пока она читает, мы видим происходящее глазами Раскольникова. Вернее, он эту сцену понимает как собственную смерть без воскрешения: не оживает мальчик на руках у взрослого, только доносится горький крик маменьки: «Родя!». Но вот когда он окончательно уверовал в правоту Сони, когда по собственному убеждению сказал: «Это я убил», – тут и ожил мальчик, и, смеясь, побежал за бабочкой, поймал её. «Отпусти, пусть летит!» – попросила брата девочки Дуня, он и отпустил. И взлетела душа. Воскресение состоялось!

Сложное и неканоническое решение спектакля, но, как мне кажется, верное духу романа Достоевского. Надеюсь, юные зрители захотят его прочитать, а взрослые — перечитать. Я уже начала.

Елена Петрова