Вадим ДРЯГИН: «Омичи имеют смутное представление о городе, в котором живут» #Новости #Общество #Омск

Первого апреля отметит свое 30-летие Центр гуманитарных, социально-экономических и политических исследований (ГЭПИЦентр). Бессменный руководитель компании Вадим Дрягин поделился секретами долголетия в бизнесе, который он и бизнесом-то не считает.

– Вообще история ГЭПИЦентра началась еще раньше, когда в далеком 1984 году в городском Дворце пионеров начал работать кружок «Юный этнограф», который я организовал после окончания истфака Омского государственного университета, – говорит Дрягин. - И вот уже 37 лет работаю вместе с частью тех юных этнографов.

Изначально в кружке было порядка 120 детей, потом они повзрослели и сказали: «Давайте не расходиться». А тут как раз случилась перестройка, а я к этому времени стал заведующим лабораторией социально-экономического развития города кафедры политэкономии СибАДИ. Возглавлял ее Олег Исправников, впоследствии ставший народным депутатом РСФСР и заместителем Председателя Верховного Совета. Бывшие кружковцы работали у меня лаборантами, параллельно получая историческое, экономическое и философское образование согласно своим личным предпочтениям.

В декабре 1990 года в РСФСР был принят первый закон «О предприятиях и предпринимательской деятельности», а уже через два месяца мы зарегистрировали Центр гуманитарных, социальных, экономических и политических исследований. Согласно моде тех лет из направлений деятельности была создана аббревиатура, и в кратком варианте предприятие стало называться ГЭПИЦентром.

Насколько я знаю, мы единственная в Омске фирма, которая как зарегистрировалась в начале 90-х, так и продолжает существовать по настоящее время с тем же составом учредителей и с тем же брендом. Остальные или обанкротились, или неоднократно поменяли владельцев. Зачастую в связи с посадкой первоначальных хозяев и учредителей в тюрьму.

– Тропа предпринимательства до сих пор многих пугает своей непредсказуемостью. Решившись вступить на нее в первые постсоветские годы, на что вы рассчитывали, каков был бизнес-план?

– Рассчитывал зарабатывать на жизнь тем, что умею делать. Ну и нельзя сказать, что у меня совсем не было опыта ведения финасово-хозяйственной деятельности. Во-первых, лаборатория Исправникова жила за счет договорных работ, тогда это называлось хозрасчетом. Во-вторых, до принятия в стране закона о предпринимательстве я успел поработать в первом социологическом кооперативе в России – «Социум». В нем также успели поработать и набраться опыта мои бывшие кружковцы. Словом, ГЭПИЦентр с момента образования обладал штатом качественных интервьюеров, и это стало его преимуществом, позволяющим браться за серьезные заказы. Сначала их было немного – два-три заказа в год, но они были.

И насчет предпринимательства: я и тогда, и сейчас смотрю на него не только как на способ заработать. Никогда мне не хотелось вложиться в более прибыльную торговлю, например, или в строительство. В этом смысле я не бизнесмен, занимаюсь только тем, что интересно. Наверное, мне повезло, что в нашей команде подобрались люди с похожими взглядами. Это чем-то похоже на ремесленничество. Кто-то умеет шить сапоги, он их шьет и продает. Мы умеем проводить гуманитарные и социологические исследования, вот их и проводим.

– За три десятилетия клиентура ГЭПИЦентра, ну или пул партнеров, сильно изменились?

– В 90-е годы был настоящий всплеск интереса к социологии, связанный со спецификой того времени: сокращалась армия, закрывались крупные промышленные предприятия. И многих тогда интересовало, кем стали бывшие офицеры и инженеры, что они думают по этому поводу, за кого голосуют на выборах, и прочие такие вещи. Постепенно интерес к подобным исследованиям угас, но появились новые заказчики. Например, бизнесменов интересовало, как население того или иного города отнесется к проектам крупнопанельного домостроения или строительству завода. В тот период основными нашими заказчиками были частные организации. Тогда же наблюдался дикий интерес к России со стороны зарубежных исследовательских центров. В последующие годы бизнес схлопнулся, и то же можно сказать о контактах с иностранцами. Однако заказы коммерческих организаций все еще случаются.

В настоящее время значительная часть нашей работы заключается в проведении социологических исследований для различных госструктур. Можно сказать, что это теперь основной вид деятельности ГЭПИЦентра. Суть проста: через систему госзакупок органы власти размещают заказы на проведение исследований в интересах правительства, министерства, отдельных организаций и так далее. В тендерах участвуют порядка 100 российских исследовательских организаций, в том числе такие гиганты, как ВЦИОМ, «Маграм», фонд «Общественное мнение». В зависимости от поставленных задач и целей победителем конкурса часто становится ГЭПИЦентр. Далее выполняем заказанное исследование и надеемся, что его результаты помогут принятию грамотного управленческого решения.

– А вот в омской прессе вас называют то социологом, то политологом, а то и политтехнологом. На партии и отдельных кандидатов действительно работаете?

– Коль скоро я омич и живу в городе более 50 лет, то, естественно, имею здесь массу друзей, знакомых, да наверняка и врагов. И всем им непонятно было, как меня воспринимать в социальной иерархии и в профессиональной деятельности. Мало кто из нормальных людей с ходу может поверить в то, что провинциальная фирма может существовать за счет проведения гуманитарных исследований и иметь при этом кусок хлеба с маслом. Это по поводу маркеров в прессе, я просто устал из-за них спорить.

К тому же консультирование избирательных кампаний действительно входит в сферу интересов ГЭПИЦентра, и это третье направление нашей деятельности. Оно далеко не основное, и, как правило, подобными проектами руковожу сам. Тем не менее за годы работы проведено порядка полутора сотен кампаний как в России, так и в ближнем зарубежье.

– Вы стали нумеровать виды деятельности ГЭПИЦентра и уже рассказали о трех. Может, есть четвертый и далее по списку?

– Мы не самая большая фирма, поэтому остановимся на четырех. Да и то четвертый вид нашей деятельности – археологическое обследование земельных участков при строительстве – пришлось законсервировать, о чем я лично, как историк по образованию, крайне сожалею. Дело в изменившемся законодательстве. Если раньше проведение археологической экспертизы было обязательным условием при землеотводе, то после редакции Федерального закона «Об охране культурного наследия» это отдали на усмотрение субъектов Федерации. Естественно, омское Законодательное собрание обязательную предварительную экспертизу тут же отменило. При губернаторе Леониде Полежаеве укоренилась традиция непринятия истории и археологии региона дорусского периода. На мой взгляд, это не так, и вред от отмены предварительной экспертизы перевешивает все гипотетические плюсы. Сегодня омичи просто не понимают, где они живут.

Начиная с неолита Прииртышье было контактной зоной между всей Европой и всей Азией. Богатство археологических памятников Западной Сибири, в частности бассейна Иртыша, трудно переоценить. Отдельные находки, сделанные в Омской области, дали названия целым археологическим культурам. Например, все специалисты наслышаны о саргатской культуре.

Не случайно среди первых переселенцев в Сибирь зародилась такая «профессия», как бугровщик. Эти люди, будто на соболиный промысел, целыми партиями отправлялись для гробокопательства. Петру Первому пришлось издавать специальный указ о запрете разграбления курганов и могил. Тем не менее основная часть Сибирской коллекции Эрмитажа была приобретена петровскими офицерами на черном рынке в Тобольске.

Но вернемся в Омск, который во многом сформировался в годы Великой Отечественной войны. Тогда главной целью было скорейшее размещение эвакуированных из европейской части страны заводов, строительство общежитий и казарм. Население с 288 тыс. человек в 1939 году к 1946 году выросло до 505 тыс. человек. Гигантская территория в излучине Иртыша и Оми оказалась под оборонными предприятиями. И правильно, война есть война, а эвакуация была сверхэффективным стратегическим решением. Но потом-то следовало посмотреть, что осталось под цехами. В советские годы оборонщики отмахивались от археологов, сегодня старая губернаторская «строительная гвардия» с еще большим успехом от них отмахивается.

– С археологической экспертизой понятно, а есть ли еще «профессиональные вызовы», на которые вам, как социологу, хотелось бы ответить?

– Всегда интересно браться за сложные, фактически нерешаемые задачи. Удачей для ГЭПИЦентра считал бы участие в серьезном международном социологическом исследовании. Допустим, в составлении рейтинга счастливой страны. Для нашего общества оказалось бы весьма полезным осознание того места, которое Россия занимает в мировой политике, в мировой экономике.

Лично для меня не менее интересным было бы исследование на тему, как и кем ощущают себя омичи среди жителей регионов РФ. Пока заказчиков таких исследований нет, но кое-что мы инициируем и проводим сами. По своей инициативе и за свой счет, например, ГЭПИЦентр выяснял отношение омичей к установке памятника Колчаку.

– А какие-либо из соцопросов подтверждают утверждения СМИ о том, что значительная часть омичей мечтают поскорее покинуть Омск?

– Это подтверждает статистика. Росстат рассказывает, что каждый год около 95 тыс. человек «линяет» из Омска и Омской области. При этом порядка 70 тыс. человек к нам приезжает, но сальдо, конечно, отрицательное. На мой взгляд, одной из причин этого явления как раз и является тот факт, что омичи имеют смутное представление о городе и регионе, в котором живут. В 2014–2016 годах ГЭПИЦентр и телеканал «Продвижение» реализовали совместный проект «Удивительное рядом», где в формате телевикторины мы рассказывали омичам о малоизвестных фактах из истории региона. Но, конечно, эту проблему можно решить, только изменив ментальность омичей.