Полежаев презентовал «Записки из Мертвого дома» Достоевского #Новости #Общество #Омск

– В 90 годы мы оказались перед тем, что у нас нет истории, нет духовного ядра, а вторая вера, к которой нас приучали, оказалась ложной. Надо было искать стержень, за который бы уцепился народ. Таким стержнем оказался Федор Михайлович Достоевский. Это не представитель дворянский литературы. Она нам дорога, но нужны были другие истины, другая философия и понимание себя через мысли другого человека, – говорит Леонид Полежаев.

– Потом появилась идея издать полное собрание сочинений Достоевского. Мы это сделали. Полное собрание сочинений включало в себя Евангелие, с которым не расставался Достоевский, с его пометками. В планах было и восстановление крепости, и Воскресенского собора. А к 200-летию со дня рождения писателя мы тоже хотели издать что-то особое. У меня было два варианта – «Подросток» и «Записки из Мертвого дома», – рассказывал Полежаев.

– Была хрущевская оттепель. В поисках еды я носился по степи, чтобы найти какой-то аул, где можно было покушать. Нашел такой аул. Там было сельпо, в котором продавали все. Висели хомуты, конская упряжь, резиновые сапоги, фуфайки. И лежала стопка книг, а наверху находился «Подросток». Я полистал, а потом увидел, что в этом магазине продается очень крепкий и добротный немецкий кухонный стол. Тогда я начинал новую жизнь, в моем доме не было ни стула, ни стола. Мы кушали на подоконнике. Я купил этот стол, а продавец мне вручил «Подростка» как бонус, – вспоминал Полежаев. – А потом уже происходило знакомство с этой книгой.

– Сейчас я рисовал для театральной постановки «Записок из Мертвого дома». Мне заказали несколько сцен, а я распустился душой и принял Достоевского. Я не мог остановиться. Вместо 5–7 работ сделал 22. Этот цикл получился случайно. Потом мне Леонид Константинович с Ольгой Юрьевной предложили оформить книгу моими работами. Они меня «утопили» этой идеей. Я же не профессионал в книжном деле, – говорит Георгий Кичигин.

– Было несколько вариантов подачи издания. Когда сошлись крест и окно, этот вариант перебил все. Задача окна – пропускать свет. Если проводить параллели с книгой – это глаза. Федор Михайлович не вышел из Мертвого дома ожесточенным, а вышел одухотворенный. А крест ознаменовал пересечение земного – горизонтального и духовного – вертикального. Через земные тяготы Достоевский обретает духовный стержень. Когда мы открываем обложку, то входим в дом. Очень тщательно подбиралась бумага, чтобы не было блеска, она должна быть рыхлой. А когда Леонид Константинович вдохнул этот запах Мертвого дома, то назвал это фантастикой. Были задействованы все визуальные эффекты, – говорит дизайнер.